Он мне снится и снится. И, наверное, сейчас я особенно глубоко осознаю что его нет. И я не представляю как это было. Когда ты умираешь и знаешь это, а впереди еще долгих 3 года. Когда тебя пытаются вытянуть, а смысла нет, годом меньше, годом больше. И мы все каждый раз заходили в комнату и спрашивали: Ну как ты? Тупой вопрос, я даже не могу представить, как ему было больно от него. Как ты??? Как??? Что он должен был ответить??? Ребят, все заебись, я тут чуть-чуть подыхаю, но это такое, не обращайте внимание, давайте попиздим о веселом? И когда сиделка кормит тебя с ложечки, меняет памперсы, а в голове проносится прошлое, в котором ты офицер, заботливый отец и муж, уважаемый дед. И мне бы хотелось, чтобы в моей памяти он остался только в том далеком прошлом, когда мы с ним каждые выходные ходили на лыжах, у меня мерзли руки и ноги, а он наливал мне из термоса горячий чай и подбадривал: Светлана, ты внучка генерала или нытик?! Или когда учил играть меня в шахматы и не поддавался. Наши с ним поездки в Кремль, когда мне, 7-летней, жали руки какие-то важные люди в орденах и говорили: Будь достойной внучкой своего деда, а я задирала нос и отвечала, что никак иначе. И хочу его помнить совсем из раннего детства, когда он среди ночи приезжал к нам, чтобы своим генеральским басом пропеть: Лунные поляны, ночь как день светла, спи моя Светлана.... Потому что только его голос меня успокаивал, когда рядом не было отца и прогонял все детские страхи и жуткие сны. И совсем не хочу помнить его на той постели, пожелтевшего и худого, беспомощного, но все с теми же живыми глазами. Голубыми голубыми. Когда он из последних сил отвечал: Хорошо, все будет хорошо, мы еще потанцуем на Тусиной свадьбе. И только Стасу он сказал уйди, не приходи больше, мне тяжело. Блять, сколько же сил было у него, чтобы оставаться перед нами тем же сильным, непоколебимым авторитетом, главой семьи. И я помню его похороны. Я не плакала в зале прощаний, в церкви, на кладбище. И только после последнего залпа я поняла что все. Ушел тот, кого я по-настоящему уважала, кто был для меня примером и даже совестью. И потом, когда ко мне подходили эти солдаты и говорили: А вы его внучка? Очень похожа! Я понимала что НЕТ! Никогда я не смогу быть на него похожей. Никогда у меня не будет той силы, мудрости, выдержки, терпимости, стойкости, храбрости и ума. Он был уникальным человеком, тем которого уважали и боялись одновременно. И до сих пор, в своих снах, я плачу и пытаюсь понять, что мне сделать, чтобы он понял и простил меня.